Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной) - Дороти Сэйерс

По мере того как предложение разворачивалось перед ней, ее манеры претерпевали изменения. Это выглядело почти комично. Ее глаза потеряли ту округлость, которая придает взгляду невинное выражение, даже волосы, казалось, стали не такими пушистыми, а брови приподнялись в искреннем удивлении.

— Конечно, я могла бы, — сказала она в конце концов, — но зачем они вам нужны? Мне это кажется странным.

— Считайте, что это просто шутка, — улыбнулся Уимзи.

— Нет. — Она плотно сжала губы. — Мне это не нравится. В этом нет никакого смысла. Эта шутка выглядит какой-то подозрительной, и вдруг она мне чем-нибудь повредит? Послушайте, это не то, как же оно называется? Об этом еще было в колонке мадам Кристал в этой газете — чары, ну, вы понимаете, колдовство — что-то оккультное, в таком роде? Мне не нравится, если это должно принести кому-то вред.

— Я не собираюсь лепить восковую куколку, если вы это имеете в виду. Послушайте, вы можете сохранить кое-что в тайне?

— О, я не болтаю. Я никогда не позволяла себе молоть языком. Я не такая, как обычные девушки.

— Я так и подумал. Именно поэтому я и пригласил вас. Что ж, послушайте.

Он наклонился к ней и начал рассказывать. Маленькое раскрашенное личико, повернутое к нему, приобрело настолько заинтересованное и взволнованное выражение, что ее сердечная подруга, которая тоже обедала за столиком неподалеку от них, от зависти стала раздражительной и совершенно невыносимой, так как была абсолютно уверена, что дорогой Мейбл в этот момент предлагают квартиру в Париже, автомобиль «даймлер» и тысячефунтовое ожерелье. В результате она окончательно рассорилась со своим спутником.

— Видите, — сказал Уимзи, — для меня это значит многое.

Дорогая Мейбл испустила экстатический вздох.

— А это все правда? Вы это не придумали? Это лучше, чем любой роман.

— Это правда, но вы не должны говорить никому ни слова. Я только вам все рассказал. Вы ведь не выдадите меня ему?

— Ему? Он скаредная свинья. Я бы никогда ему ничего не выдала. Я сделаю это для вас. Это, конечно, будет немного сложно, потому что мне надо будет воспользоваться особыми ножницами. Но я справлюсь. Можете мне поверить. Но они не будут большими, понимаете? Он приходит довольно часто, но я сделаю для вас все, что можно. И я договорюсь с Фредом. Он всегда садится к Фреду. Фред сделает, если я его попрошу. А что мне дальше с ними делать?

Уимзи вытащил из кармана два конверта.

— В этом конверте, внутри, — выразительно сказал он, — запечатаны два маленьких пакетика для порошков. Вы не должны вынимать их раньше, чем образцы будут у вас в руках, потому что пакетики были тщательно подготовлены и являются химически чистыми, вы понимаете, что я имею в виду? Когда у вас все будет готово, откройте конверт, вытащите пакетики, положите в один обрезки ногтей, а в другой — волосы, сразу же закройте их, запечатайте вот в этот чистый конверт — адрес на нем написан — и отошлите. Договорились?

— Да. — Она протянула руку за конвертами.

— Хорошая девочка. И никому ни слова.

— Никому — ни — слова! — Она приложила палец к губам.

— Когда у вас день рождения?

— О, у меня его нет. Я не старею.

— Правильно; тогда я пришлю вам подарок не ко дню рождения, а в любой день. Я думаю, вы неплохо будете выглядеть в норковой шубке.

— «Вы неплохо будете выглядеть в норковой шубке», — передразнила она его. — А вы, оказывается, шутник.

— Вы меня вдохновляете, — скромно ответил Уимзи.

Глава 22

— Я решил приехать к вам в ответ на ваше приглашение, — сказал мистер Эркварт. — Я был весьма заинтересован, когда узнал, что у вас есть свежая информация относительно смерти моего несчастного кузена. Конечно же я с удовольствием окажу вам любую помощь, какую только смогу.

— Благодарю вас. Садитесь, пожалуйста. — Уимзи был вежлив, как никогда. — Вы, наверное, уже пообедали? Но конечно же не откажетесь от чашечки кофе. Мне кажется, вы предпочитаете кофе по-турецки. Мой человек прекрасно его варит.

Мистер Эркварт принял предложение. Он высказал Бантеру комплимент по поводу того, что тот овладел правильным методом приготовления странной, похожей на сироп жидкости, которая была бы просто оскорблением для настоящего жителя Востока.

Бантер важно поблагодарил его за хорошее мнение о его искусстве и поставил перед ним коробку, в которой было тошнотворное нечто под названием «Турецкие сладости». Оно имело свойство не только забивать рот и склеивать зубы, но еще и осыпало едока с ног до головы сахарной пудрой. Мистер Эркварт с набитым ртом неразборчиво пробормотал, что это настоящее восточное лакомство. Уимзи, горько улыбнувшись, сделал несколько глотков крепкого черного кофе и налил себе в стакан старого бренди. Бантер удалился, и лорд Питер, положив себе на колени открытую записную книжку и бросив взгляд на часы, приступил к рассказу.

Он довольно долго описывал обстоятельства жизни и смерти Филипа Бойза. Мистер Эркварт, зевая тайком, ел, пил и слушал.

Уимзи снова посмотрел на часы и приступил к истории завещания миссис Рейберн.

Мистер Эркварт, чрезвычайно этим удивленный, перестал зевать, отставил в сторону кофейную чашечку, вытер липкие пальцы носовым платком и удивленно воззрился на него.

Почти сразу же он спросил:

— Могу ли я узнать, как вы получили эту столь важную информацию?

Уимзи небрежно махнул рукой.

— Полиция, — сказал он, — полицейская организация — чудесная вещь. Просто удивительно, что они могут разузнать, если как следует постараться. Вы ведь не отрицаете ничего из того, что я сказал, я полагаю?

— Я слушаю, — мрачно ответил мистер Эркварт. — Когда вы закончите свое необыкновенное сообщение, я, возможно, буду точно знать, против чего мне возражать и что отрицать.

— О да, — сказал Уимзи, — я приложу все усилия, чтобы вам было ясно. Я, конечно, не юрист, но я постараюсь изложить все как можно понятнее.

Он продолжал монотонно рассказывать, а стрелки часов отмеряли время.

— Итак, я доказал, — заявил он, когда был полностью рассмотрен мотив преступления, — что именно в ваших интересах было избавиться от мистера Филипа Бойза. И в самом деле, парень был, по моему мнению, жалким типом и презренной личностью, и на вашем месте я бы испытывал те же самые чувства по отношению к нему.

— Это все, что вы можете сказать по поводу вашего фантастического обвинения? — спросил поверенный.

— Ни в коем случае. Сейчас я подхожу к самому главному. «Медленно, но верно» — вот лозунг вашего покорного слуги. Я заметил, что уже отнял у вас семьдесят минут, но, поверьте мне, этот час был потрачен не без пользы.

— Допустив, что вся ваша нелепая история является правдой, против чего я конечно же решительно возражаю, — заметил мистер Эркварт, — я бы полюбопытствовал узнать, что вы думаете по поводу того, каким образом мне удалось применить мышьяк. Вы нашли какое-нибудь остроумное решение этой проблемы? Или вы думаете, что я привлек к сообщничеству свою горничную и кухарку? Несколько опрометчиво с моей стороны, не так ли? И открывает такие замечательные возможности для шантажа.

— Настолько опрометчиво, — ответил Уимзи, — что это совершенно исключено для такого мужчины, как вы, который предвидит все возможные последствия. Эта запечатанная бутылка бургундского, например, свидетельствует об уме, который учитывает все возможности, — это так необычно. В самом деле, этот эпизод с самого начала привлек мое внимание.

— Правда?

— Вы интересуетесь, как и когда вы использовали мышьяк. Это случилось не перед обедом, я думаю. Предусмотрительность, которая проявилась в том, что вы из графина в спальне вылили воду, — о нет, это вы тоже не упустили, — те усилия, которые вы приложили, чтобы встретиться с вашим кузеном при свидетеле и не оставаться с ним наедине, — я думаю, это полностью исключает период времени перед обедом.

— Думаю, что это можно исключить.

— Шерри, — задумчиво продолжал Уимзи. — Это была новая, только что распечатанная бутылка. Можно бы, конечно, порассуждать по поводу исчезновения его остатков. Но кажется, мы можем исключить и шерри.

Мистер Эркварт иронически поклонился.

— Суп — его также ели кухарка и горничная, и с ними ничего не случилось. Я склонен исключить суп, то же самое относится и к рыбе. Можно было бы легко отравить порцию рыбы, но для этого потребовалось бы привлечь к сотрудничеству Ханну Уэстлок, а это противоречит моей теории. Теория же для меня священна, мистер Эркварт, для меня она почти то же, что вы называете догмой.

— Небезопасное направление мысли, — заметил юрист, — но в данных обстоятельствах я не склонен с этим спорить.

— Кроме того, — сказал Уимзи, — если бы яд был подсыпан в суп или рыбу, то он мог бы начать свое действие прежде, чем Филип — надеюсь, я могу его так называть? — покинул дом. Переходим к тушеной курице. Мне кажется, миссис Петтикан и Ханна Уэстлок могут выдать курице свидетельство о ее безупречности. И кстати, судя по их описанию, она была необыкновенно вкусна. Я говорю об этом как человек со значительным опытом в гастрономических вопросах, мистер Эркварт.